- Много лет назад я прочла одну книгу. Очень интересную. Предположим, Гитлер выиграл войну, уничтожил всех евреев в мире и убедил свой народ в том, что он в самом деле принадлежит к высшей расе. Переписываются труды по истории, и вот сто лет спустя наследникам Гитлера удается истребить всех индийцев до последнего. Проходит триста лет - и не остается ни одного чернокожего. Еще пятьсот - и вот могучая военная машина начинает сметать с лица земли азиатов. Учебники истории глухо упоминают о давних сражениях с варварами, но на это никто не обращает внимания - никому нет до этого дела.
И вот по прошествии двух тысяч лет от зарождения нацизма в одном из баров города Токио, уже пять веков населенном рослыми и голубоглазыми людьми, пьют пиво Ганс и Фриц. И в какую-то минуту Ганс смотрит на Фрица и спрашивает его:
- Ты как считаешь, Фриц, всегда так было?
- Как - так? - уточняет Фриц.
- Ну, мир всегда был такой, как сейчас?
- Ну, ясное дело, всегда! Что за чушь тебе в голову лезет, - говорит Фриц.
И они допивают свое пиво, и обсуждают другие предметы, и забывают о теме своей беседы.
- Зачем так далеко заглядывать в будущее? Не лучше ли вернуться на две тысячи лет назад? Ты способна была бы поклоняться гильотине, виселице, электрическому стулу?
- Знаю, знаю, что ты имеешь в виду. Распятие - жесточайшее из казней, изобретенных человечеством. Помнится, еще Цицерон называл ее "отвратительной", ибо перед смертью казнимый на кресте испытывал чудовищные муки. И теперь, когда люди носят крестик на груди, вешают распятие на стенку в спальне, видя в нем только религиозный символ, они забывают, что это - орудие пытки. (с) Пауло Коэльо, Заир